Сие феноменальное новаторское произведение открыло кардинально иные возможности как в музыкальном плане , так и в отношении звучания.
«Strawberry Fields Forever» — грандиозный опус в сюрреалистических тонах представляет синтез волшебной мелодии и изощренных аранжировок ( сочетающих гитарный аккомпанемент, меллотрон, струнные, духовые, и индийские инструменты ) , уводящих в иное измерение : атмосфера по мере развития песни сгущается и утяжеляется, а общий эффект состоит в ощущении, что уходишь под землю в Англии, а выходишь в Индии.
«Strawberry Fields» является и образцом звукоинженерного искусства : Леннон никак не мог остановиться на одном варианте записи, и в конце концов сказал Джорджу Мартину, что следует смонтировать начало одного из ранних вариантов со второй частью одного из поздних. Мартин заметил, что эти версии записаны в разных скоростях и тональностях, но Леннон был убежден в мастерстве продюсера. Таким образом, Мартин и его ассистент Дж.Эмерик ускорили раннюю версию песни, замедлили позднюю, и, выбрав наиболее подходящий такт, склеили две пленки в одну, что на слух практически незаметно. Место склейки находится примерно на 60 секунде .
В то время Маккартни был впечатлен одним из Бранденбургских концертов Баха, и задал Мартину вопрос насчет звучавшей в нем «фантастической трубы»; Джордж пояснил, что это труба-пикколо. Именно этот звук Пол хотел слышать в песне, и соло на этом инструменте во многом определило настроение композиции.
П. Маккартни : «Перестав ездить в турне, мы обосновались в студии. У нас были новые песни.
«Strawberry Fields» — песня Джона о старом детском приюте Армии спасения, по соседству с которым он жил в Ливерпуле. У нас она ассоциировалась с юностью, золотым летом и земляничными полями. Я прекрасно понимал, о чем она.
Приятно было то, что многие наши песни начинали становиться все более ирреальными…. Мы раскрывались в артистическом смысле, избавлялись от излишней зашоренности.
При записи «Strawberry Fields» мы использовали меллотрон.
Там было то, что теперь назвали бы сэмплами — пленки с записью флейты, которые воспроизводили, а потом перематывали назад».
Дж. Мартин: «Когда Джон в первый раз спел «Strawberry Fields» под аккомпанемент одной акустической гитары, это было волшебно. Совершенно чудесно. Мне всегда нравился голос Джона, поэтому я счел за честь возможность услышать его новую песню».
П. Маккартни : «Мы записали несколько версий этой песни. Первые два дубля не устроили Джона, поэтому мы переделали всю песню, и в конце концов Джон и Джордж Мартин соединили две разные версии. Стык практически незаметен, но он в том месте, где темп слегка меняется: вторая половина песни вообще больше грузит.
«Penny Lane» тоже получилась более сюрреалистической, но звучала чище.
В основе стихов лежат реальные события и образы. Все это придало песне более художественный, артистичный вид, может быть, даже некоторое сходство с пьесой.
На Пенни-Лейн была автобусная станция, где мне приходилось пересаживаться с одного автобуса на другой, чтобы добраться до дома Джона или кого-нибудь из моих друзей. Это была большая конечная автобусная станция, которую все мы хорошо знали. Напротив нее, в церкви Святого Варнавы, я пел в хоре.
Эти две песни стали нашим лучшим синглом. Они открыли новый этап нашей работы в студии».
Профолковая пластинка погружает в сказочную атмосферу лесных песен благодаря филигранным стилизациям в типично джетроталловской манере.
Альбом включает акустическую «Jack-in-the-Green», повествующую о лесном Джеке, хранящем Британию во время зимних морозов, развеселую, плясовую «Cup of Wonder», посвященную Белтейну – старинному кельтскому празднику, отмечаемому 1 мая разжиганием костров и распитием вина, динамичную «Hunting Girl» , старомодную джигу «The Whistler», а также «Ring Out, Solstice Bells» — песню с колокольным звоном о празднике в честь дня солнцестояния, чтимого друидами.
Одной из выдающихся композиций стала «Velvet Green» — фолк-симфония с изысканным инструменталом в середине истории, воссоздающим дух сельского средневекового праздника.
Причем сам Андерсон замечает, что «никогда не следовал академическому подходу к фолк-музыке, и вообще я не слушаю традиционную народную музыку. Но когда я рос в Эдинбурге, то постоянно слышал звуки волынки, которые до сих пор звучат в моих ушах. Также в памяти остались некоторые мотивы и ноты того времени…Иногда я пытаюсь создать музыку, похожую на фолк, но не аутентичную».
Заглавная вещь отмечена дивными хоровыми гармониями, виртуозными гитарными и клавишными партиями, непременными росчерками на флейте, эффектным звуком тарелок, и авторской фразой : «А singer of these ageless times with kitchen prose and gutter rhymes!»